В результате полуторамесячных боёв в Дагестане в августе-сентябре 1999 г. (см. вестник «МОСТОК» №3(9)/2006 г.) российское руководство оказалось перед дилеммой: укрепление границы с Чечнёй и упреждение новых ударов Басаева или же очередное вторжение в «мятежную республику» с целью «окончательного разгрома противника на его территории». В Кремле был ещё довольно силён «чеченский синдром». Памятуя о негативной реакции российского общества на поражения в Будённовске и Грозном, власть опасалась усиления оппозиционных настроений и поражения на предстоящих парламентских и президентских выборах. Об этом свидетельствуют первоначальные заявления чиновников и генералов о том, что «наземная операция на территории Чечни не планируется».

          Но в сентябре 1999 г. ситуация резко изменилась. Россию потрясла серия чудовищных терактов. В ночь на 4 сентября был взорван дом в военном городке Буйнакске (Дагестан). Погибли 64 и были ранены 146 человек. Само по себе это ужасное преступление не могло всколыхнуть страну, подобные прецеденты на Северном Кавказе стали уже привычным явлением за последние годы. Но дальнейшие события показали, что теперь жители ни одного российского города, включая столицу, не могут чувствовать себя в полной безопасности. Следующие взрывы прогремели уже в Москве. В ночь с 9 на 10 сентября и 13 сентября (в 5 часов утра)  взлетели на воздух вместе со спящими жителями 2 многоквартирных дома, расположенных на ул. Гурьянова (погибли 109 человек, более 200 получили ранения) и на Каширском шоссе (погибло больше 124  человек). Ещё один взрыв произошёл в центре Волгодонска (Ростовская область), здесь 17 человек погибло, 310 получили  ранения и травмы. Согласно официальной версии, теракты были осуществлены террористами, прошедшими подготовку в диверсионных лагерях Хаттаба на территории Чечни. Эти события резко изменили настроения в обществе. Обыватель, столкнувшийся с невиданной доселе угрозой, готов был поддержать любые силовые действия в отношении отделившейся республики. К сожалению, мало кто обратил внимание на то, что теракты сами по себе стали показателем крупнейшего провала российских спецслужб, не сумевших их предотвратить. Напомню, Федеральную службу безопасности с июля 1998 г. по начало августа 1999 г. возглавлял В.Путин, пересевший оттуда в кресло премьера. Кроме того, трудно полностью исключить версию и о причастности к взрывам ФСБ, особенно после таинственных событий в Рязани. Здесь вечером 22 сентября 1999 г. в подвале одного из домов были обнаружены мешки с гексогеном и детонатором. 24 сентября местными чекистами были задержаны двое подозреваемых, и выяснилось, что они - действующие  сотрудники ФСБ из Москвы. Лубянка срочно объявила о «проводившихся антитеррористических учениях», а последующие попытки независимого расследования данных событий были пресечены властью.

          Независимо от того, кто стоял за произошедшим массовым убийством российских граждан, Кремль использовал произошедшие события по полной программе. Теперь речь шла уже не о защите собственно российской территории на Северном Кавказе и даже не о блокаде Чечни, подкрепляемой уже начавшимися бомбардировками. Российское руководство с некоторым запозданием начало реализовывать подготовленный ещё в марте 1999 г.  план очередного вторжения в «мятежную республику».

          

                                    

                                                              Теракт в Москве на ул. Гурьянова, 19

         

          1 октября 1999 г. федеральные силы вступили на территорию республики. Северные районы (Наурский, Шелковской и Надтеречный) были заняты практически без боя. Российское руководство  приняло решение не останавливаться на Тереке (как планировалось первоначально), а продолжить наступление по равнинной части Чечни. На этом этапе, во избежание крупных потерь (которые могли обрушить рейтинг ельцинского «преемника») основная ставка была сделана на использование тяжёлых вооружений, что позволяло федеральным силам избегать контактных боёв. В дополнение к этому российское командование использовало тактику переговоров с местными старейшинами и полевыми командирами. От первых добивались ухода чеченских отрядов из населённых пунктов, угрожая, в противном случае, массированными авиационными и артиллерийскими ударами. Вторым предлагали перейти на сторону России и совместно бороться с ваххабитами. Кое-где эта тактика приносила успех. Командующий группировкой «Восток» генерал Г.Трошев 12 ноября без боя занял Гудермес, второй по величине город республики, местные полевые командиры братья Ямадаевы (двое из трёх) перешли на сторону федеральных сил. А командовавший группировкой «Запад» В.Шаманов отдавал предпочтение силовым методам разрешения возникавших проблем. Так село Бамут в результате ноябрьского штурма было полностью разрушено, но райцентр Ачхой-Мартан российские подразделения заняли уже без боя.

          Метод «кнута и пряника», применяемый федеральной группировкой, безотказно работал ещё по одной причине. В равнинной части республики возможности обороны для чеченской армии были крайне ограниченны. Ш.Басаев, прекрасно осознавал преимущество российской стороны в огневой мощи. В связи с этим, он отстаивал вариант отхода чеченской армии в южные горные районы республики. Здесь, федеральные силы, лишённые поддержки бронетехники и ограниченные в применении авиации, неминуемо  столкнулись бы с перспективой контактных боёв, которых российское командование упорно старалось избегать. Противником данного плана был чеченский президент  А.Масхадов. Продолжая призывать Кремль к мирным переговорам, он не желал в то же время сдавать столицу республики без боя. Будучи идеалистом,  А.Масхадов полагал, что крупные единовременные потери при штурме Грозного вынудят российское руководство начать мирные переговоры.

          В первой половине декабря федеральные силы заняли практически всю равнинную часть республики. Чеченские отряды сконцентрировались в  горных районах, но довольно крупный гарнизон продолжал удерживать Грозный.

          Успех «партии власти» («Единство») на парламентских выборах привёл к активизации военных действий. Стало очевидно, что «победоносная война в Чечне» пользуется популярностью у электората. То, что настоящие боевые действия ещё не начинались, мало кого волновало. В связи с этим в Кремле было принято решение о продолжении наступления и возвращении республики в состав России. Этот успех, за неимением прочих, должен был обеспечить В.Путину президентское кресло.

          Возможны были 2 варианта действий: штурм Грозного или его блокада и наступление в южных горных районах республики. В Кремле выбрали третий вариант, наихудший с точки зрения здравого смысла. Несмотря на ограниченное количество боеспособных подразделений были начаты военные действия сразу в обоих направлениях. В южной части Аргунского ущелья, у границы с Грузией,  высадился российский тактический десант. Блокированная им дорога, ведущая на территорию Грузии, не имела стратегического значения, т.к. была недостроена, но активность федеральных войск создавала необходимый перед выборами информационный фон. Довольно быстро российские подразделения в этом районе попали в окружение, перебросить к ним подкрепление или  произвести эвакуацию было невозможно из-за сложных погодных условий. Чтобы оттянуть отряды противника с этого направления, с территории Дагестана российские части атаковали Веденский и Ножай-Юртовский районы Чечни. Помимо этого, к северной горловине Аргунского ущелья спешно перебрасывались федеральные силы из-под чеченской столицы. Становилось очевидным, что бои в горах не будут ни бескровными, ни скоротечными, а названия безвестных аулов, занимаемых федеральными силами, явно не создавали необходимого Кремлю «победоносного» имиджа. В этих условиях было принято решение начать штурм Грозного. Результатом  «распыления» сил федеральной группировки стали затяжные (6 недель) бои за чеченскую столицу, в горах они продлились ещё дольше - до конца зимы.

 

 

 

          5 декабря 1999 г. российская группировка сомкнула кольцо вокруг Грозного. Именно с этого момента окончательно становилось ясно, что детального плана чеченской кампании у федерального командования нет, военные действия на территории республики были наскоро организованным экспромтом. Даже накануне операции по овладению чеченской столицей российское командование не имело представления о численности противостоящих сил противника. Оценки численности чеченской группировки в Грозном даже по прошествии событий в разных источниках разнятся от 3 тысяч боевиков (генерал Г.Трошев) до 7 (генерал В.Булгаков) и даже 9 тысяч (генерал В.Шаманов).

           6 декабря 1999 г. российское командование предъявило ультиматум: всем мирным жителям до 11 декабря покинуть город, боевикам - капитулировать в этот же срок; все оставшиеся в Грозном по истечении указанного срока автоматически приравниваются к террористам. Наступило 11 декабря и…ничего не произошло. В преддверие парламентских выборов и из-за внимания к событиям зарубежных информагенств Кремль не мог чрезмерно рисковать репутацией премьера-«преемника».

Ситуация резко изменилась после состоявшихся 19 декабря 1999 г. выборов в Госдуму. 24 декабря 1999 г. спецкора «Красной звезды» Н. Асташкина принимает в Моздоке командующий Объединённой группировкой войск генерал В.Казанцев. В процессе беседы последний убеждает журналиста, что штурма Грозного не будет. Внезапно раздаётся телефонный звонок от министра обороны И.Сергеева, который интересуется у своего подчинённого, почему до сих пор не начата операция по овладению городом. В.Казанцев пытается спорить, он доказывает, что войска ещё не готовы войти в Грозный, требуется ещё пара недель для подготовки штурмовых отрядов. Но в ответ слышит: «Нет у нас этой пары недель». Сейчас уже можно с уверенностью сказать, причиной резкого форсирования боевых действий было принятое в Кремле решение об отставке Б.Ельцина и досрочных президентских выборах. Теперь речь шла уже не о минимизации потерь, а об эффектном и быстром завершении войны, приуроченном к этому событию.

          В ночь с 25 на 26 декабря 1999 г. начался штурм Грозного. Российское командование, прекрасно помня уроки пятилетней давности, уже не пыталось кидать в город крупные силы бронетехники. Основной удар наносился штурмовыми отрядами внутренних войск (ВВ),  а также отрядами ОМОНа и СОБРа при незначительной поддержке ополченцами Б.Гантемирова (всего 5,5 тысяч бойцов). 15-тысячная армейская группировка блокировала Грозный по периметру. Несмотря на мощную авиационную и артиллерийскую поддержку и явное преимущество в тяжёлых вооружениях российские силовые структуры вновь продемонстрировали довольно низкий уровень боеспособности. Штурм длился больше недели и 2 января окончательно захлебнулся.

         В свою очередь чеченцы нанесли ряд ответных ударов. Отряд под командованием А.Бараева совершил прорыв из Грозного в западном направлении и занял поселок Алхан-Кала и прилегающий к нему хутор Краснопартизанский. После того как здесь была разгромлена тыловая колонна федералов, командование спохватилось и срочно перебросило в этот район 21-ю «Софринскую» бригаду ВВ из Старопромысловского района чеченской столицы. Краснопартизанский был зачищен, Алхан-Кала блокирован. Но, натолкнувшись на сопротивление противника, «софринцы» довольно быстро остановились. По официальной версии продолжению штурма мешал туман, кроме того, было принято решение предоставить мирным жителям возможность покинуть населенный пункт. Согласно данным из журнала боевых действий (Б.Карпов «Кавказский крест-2»), 21 бригада ВВ 5 января 2000 г. возобновила наступление и даже столкнулась с определенным сопротивлением, но довольно быстро выяснилось, что воевать уже почти не с кем, ночью основные силы противника покинули село и, форсировав реку, ушли в соседнее село Кулары. Попытка организовать преследование боевиков оказалась безуспешной, чеченский отряд как сквозь землю провалился. Чуть позже воздушной разведке удалось зафиксировать его северо-восточнее Самашек. В погоню был направлен рейдовый отряд, но, так как зимой темнеет рано, отряд А.Бараева сумел уйти обратно в Старопромысловский район Грозного. Перед этим он успел пройтись по тылам федеральной группировки (сёла Закан-Юрт, Лермонтов-Юрт, Шаами-Юрт) и «реквизировать» у населения «на военные нужды» технику повышенной проходимости («Нивы», «джипы», «КАМАЗы»).

          9 января 2000 г. последовал очередной контрудар, теперь уже в восточной части республики. В Аргуне чеченские отряды численностью до 300 человек (по другим данным, около 2 тысяч, что свидетельствует об отсутствии точной информации у федеральной стороны) заняли ж/д вокзал и комендатуру, захватив при этом пленных. В Шали около 1,5 тысяч боевиков заняли здание местной администрации, две школы, блокировали военную комендатуру. В Гудермесе чеченские отряды, предварительно нанеся отвлекающий удар по автоколонне в районе села Джалка, также заблокировали комендатуру, захватив пленных. Под контроль противника перешёл участок федеральной трассы «Кавказ» Грозный - Аргун – Гудермес. Силы, брошенные российским командованием на помощь осаждённым, неизменно подвергались ударам на пути следования. О стабилизации ситуации в Аргуне, Гудермесе, Шали федеральное командование заявило лишь через 2 дня, когда отряды противника отошли в горы.

В итоге, штурм Грозного возобновился только 17 января 2000 г. Казалось, чеченская оборона должна была рухнуть после непрерывных предшествующих бомбёжек и артобстрелов, но этого  не произошло. Российские подразделения по-прежнему продвигались крайне низкими темпами, неся при этом значительные потери. Не в силах одержать убедительную победу на поле боя, российское командование развернуло мощную волну дезинформации, желая скрыть реальное положение дел. Привожу свидетельство непосредственного участника событий Андрея Печёнкина, на момент событий - командира отделения КШМ Камышинского гвардейского мотострелкового полка  Волгоградской области: «На счастье, я догадался прихватить из дома карманный китайский радиоприёмник, который стал единственным источником общения с внешним миром в нашей роте. Центральные российские радиостанции, пользуясь недостоверной информацией предоставляемой им, врали без зазрения совести. Мы знали, если сообщают о наших потерях в десять человек, реально мы потеряли сто. Так в бою за консервный и молочный заводы наш полк потерял 20 человек убитыми, 28 -  ранеными, а также 2 танка. Потери соседнего полка - 8 убитых, 17 раненых. На следующий день, 20 января 2000 г., в сводке за предыдущие сутки радио и газеты сообщили о 6 убитых и 1 подбитом российском танке по всей Чечне. Поэтому, более-менее достоверную информацию мы получали из сообщений радио «Свобода. <…> Потери ваххабитов в каждом бою исчислялись умопомрачительными цифрами от 300 до 500 человек. По мере затягивания военных действий они постепенно уменьшились до 100 и менее. Если поднять центральную прессу и подсчитать потери боевиков с начала боевых действий, получится, что всё население Чечни было уничтожено несколько раз подряд!» («Солдатская почта» вместо достоверной информации», «Солдат удачи», №6, 2001).

          Лишь спустя месяц  после начала боёв за Грозный наступил перелом. Это объяснялось несколькими причинами. Во-первых,  чеченский гарнизон нес большие потери, которые сложно было восполнить в условиях блокады  Грозного. Во-вторых, стало очевидно, что российскому руководству накануне президентских выборов необходима военная победа любой ценой. В-третьих, открывшийся 27 января 2000 г. саммит ОБСЕ продемонстрировал, что давления Запада на Кремль явно недостаточно для прекращения военных действий в Чечне. Кроме того, к концу января 2000 г. федеральные силы заняли Ножай-Юртовский и Веденский районы в южной части республики, под чеченским контролем здесь оставалось лишь Аргунское ущелье. В этих условиях Ш.Басаев принял  решение оставить город с целью провести перегруппировку в горах и с наступлением весны перейти к широкомасштабной партизанской войне.

          В конце января 2000 г. чеченские отряды начинают покидать Грозный. На прорыв двинулась группировка численностью не меньше 3 тысяч боевиков. Согласно официальной версии, российское командование было готово к такому повороту событий. Генералы утверждают, что отступление противника было спровоцировано спецоперацией «Охота на волков»: якобы чеченским командирам были проданы ложные карты проходов в минных полях, воспользовавшись которыми, противник понёс огромные  потери в результате подрывов и мощного огня встретивших его российских подразделений.

          В этом утверждении лишь доля истины. Действительно, чеченские потери в ходе прорыва оказались велики, до 1,5 тысяч человек убитыми и пленными. Погиб ряд полевых командиров, сам Ш.Басаев в результате подрыва на мине потерял ногу. В тоже время есть серьёзные сомнения в том, что данные события были запланированы российской стороной. Об этом свидетельствуют, например, воспоминания участника данных событий, военнослужащего 276  мотострелкового полка Б.Цехановича: «В десять часов прилетел на вертолёте генерал-майор М. и со своей свитой умчался в третий батальон, не веря тому, что боевики сумели прорваться на этом участке. Стоит добавить, что когда командир полка доложил в Ханкалу о прорыве, то никто не поверил, и тогда-то прислали с проверкой генерала М. Командующий группировкой, куда входил наш полк, вообще заявил: «Какой прорыв? Все боевики находятся передо мной. На следующий день в полк приехала группа офицеров из штаба группировки, которая обвинила командиров нашего и 15-го полков в халатности, в результате которой произошёл прорыв боевиков. По данному факту было проведено служебное расследование, о результатах которого никто нас не проинформировал. На военном совете группировки было заявлено о возбуждении уголовного дела, но справедливости ради нужно сказать, что такового не было заведено. Как руководство доложило в штаб округа о деятельности командира полка - можно только догадываться. Через четыре дня на смену ему прибыл новый командир. Общественности  надо было как-то объяснить факт прорыва боевиков. Впоследствии подполковник Андрей У. «втихую» был награждён орденом «За военные заслуги». И все начали рассказывать о подготовленной операции «Охота на волков». («Охота на волков-III. Последняя точка ещё не поставлена», «Солдат удачи» №6, 2003 г.)

          Эти воспоминания позволяют предположить, что «Охота на волков»  являлась не более чем успешной PR-акцией военных пропагандистов, призванной скрыть провал  плана федерального командования по уничтожению сил противника в грозненском «котле».

          Итоги 6 месяцев второй чеченской войны (с начала августовских боёв в Дагестане) были неутешительны. Даже по официальным данным (на 18 февраля 2000 г.) потери федеральной стороны превысили 1,5 тысячи человек убитыми и 4,5 тысячи ранеными. Большая часть Чечни и столица республики были заняты российскими войсками, но  в горах продолжала действовать группировка противника численностью не менее 4 тысяч боевиков.  29 февраля информагентства со ссылкой на военные источники заявили о взятии федеральными силами последнего райцентра, остававшегося в руках сепаратистов – села Шатой, представив это событие как окончание боевых действий. Последовавшие за этим гибель 6-й роты псковских десантников под Улус-Кертом, мартовские бои в чеченских предгорьях за село Комсомольское и начало крупномасштабной партизанской войны довольно быстро развеяли этот миф.