Вестник "МОСТОК"

Седьмой очерк Олега Лукина о русско-чеченских войнах.
Начало в №№ 5-6 (2005 г.) и №№ 1-4 (2006 г.)

Вторая чеченская война: Победа, которой не было

(февраль 2000 - октябрь 2002)

После взятия Грозного российской армией в начале февраля 2000 г. под контролем чеченской армии оставался только участок Аргунского ущелья от Дуба-Юрта до Шатоя (на юге республики). Именно здесь сконцентрировались отряды известных чеченских полевых командиров - Ш. Басаева, Хаттаба, Р. Гелаева. Их разгром и стал приоритетной задачей российского командования на данном этапе, но, как показали события, выполнена она была лишь частично.

Для действий в этом районе в дополнение к группировкам «Запад» и «Восток» была создана ещё одна - «Центр», под командованием генерала В.Булгакова. Первоначально в её задачу входило блокирование и уничтожение боевиков в районе Шатоя. Генерал Г.Трошев в своих мемуарах «Моя война» утверждает: «Войскам группировки «Центр» предстояло ударом по сходящимся направлениям окружить бандформирования в районе нас. пунктов Борзой, Урдюхой, Большие Варанды. Действиями войск, ударами авиации, огнём артиллерии и средств прямой наводки нанести поражение боевикам, а затем приступить к спецоперации в блокируемом районе до полного их уничтожения».

Вышеперечисленные сёла расположены вокруг Шатоя.

25-27 февраля 2000 г. группировка «Запад» блокировала Аргунское ущелье с западного направления (Харсеной), а группировка «Восток» - с восточного (Улус-Керт) и северного (Дачу-Борзой, Ярышмарды) (Г.Трошев «Моя война»). 29 февраля Шатой был занят федеральными силами, а отряды боевиков численностью не менее 4 тысяч человек начали отступление в северном направлении. Казалось, что из Аргунского ущелья им уже не прорваться, данный район блокировала 20-тысячной российская группировка. Но чеченские отряды под командованием Ш. Басаева и Хаттаба свернули на восток и начали прорыв в соседний Веденский район. Из всей 20-тысячной группировки российское командование смогло противопоставить им в районе Улус-Керта лишь 6-ю роту 104 парашютно-десантного полка ВДВ, численностью 90 бойцов. Позднее, генерал В. Шаманов признавал, что в результате преждевременного взятия Шатоя федеральными силами не был создан оборонительный рубеж на этом направлении. Напомню, в своих мемуарах Г. Трошев утверждал как раз обратное (см. выше). Кстати, он тоже пишет, что российские генералы (в очередной раз) не ожидали такого массового прорыва на восточном направлении. Командование явно запоздало отдало приказ 6-й десантной роте о занятии высоты Исты-Корд. Высадку с вертолётов в этом районе произвести было невозможно, в горном лесу не нашлось ни одной площадки пригодной для десантирования, а своим ходом десантники просто не успели выйти в пункт назначения. Рота заняла высоту 776,0, где разгорелся ожесточённый бой, длившийся до утра 1 марта, в результате которого 84 десантника из 90 погибли. Нельзя сказать, что им вообще не пытались помочь. 3-й взвод 4-й роты пробился на высоту, но в силу своей малочисленности (всего 16 бойцов), переломить ситуацию не смог. Командир батальона М. Евтюхин, непосредственный участник боя на высоте 776,0, вечером 29 февраля пытался вызвать вертолёты, но они не пришли. Позднее, в своей докладной «наверх» командующий группировкой ВДВ генерал Г. Шпак сообщал, якобы десантникам была оказана поддержка вертолётами армейской и гражданской авиации. Его опровергает генерал Г.Трошев («Моя война»), по его словам вертолёты использовать было невозможно из-за сложного рельефа местности и риска накрыть их собственной артиллерией.

Российское командование поначалу не желало признавать факта гибели 6-й роты. Ещё 5 марта генерал Г.Трошев заявлял о потерях убитыми всего лишь 31 десантника. В то же время потери противника были оценены от 400 до 600 боевиков. В итоге упор был сделан на героизм российских солдат (который, несомненно, имел место), но замалчивалось, что порядка 2000 боевиков всё-таки прорвалось в Веденский район. Никто не стал искать виновных в том, что «разгромленный» противник в самом «конце войны» (по официальной версии) уничтожил одно из элитных подразделений и вышел из окружения. В условиях грядущих президентских выборов это было невыгодно, а в последующем стало для власти неактуальным.

Частичный реванш федеральным силам удалось взять чуть позже, когда в начале марта в селе Комсомольское была окружена и разгромлена другая крупная чеченская группировка - под командованием Р. Гелаева. Здесь бои затянулись на 2,5 недели, но в итоге сопротивление противника было сломлено. По данным сотрудника «Мемориала» А.Черкасова чеченская сторона потеряла только убитыми больше 1 тысячи боевиков. Самому Р.Гелаеву удалось выйти из окружения, но такие большие потери вызвали недовольство самого Ш.Басаева, который призвал полевого командира к ответу. В результате Р.Гелаев временно покинул территорию Чечни и ушёл со своими людьми в Грузию до сентября 2002 г.

Тем не менее, этот частный успех федеральной стороны не мог остановить развёртывания партизанской войны на территории республики. Чеченское командование отказалось от тактики времён первой войны по захвату населённых пунктов с последующим длительным их удержанием. В сложившихся условиях (контроль Кремля за основными федеральными СМИ, спад антивоенных настроений в России) даже очередное взятие Грозного боевиками не привело бы к началу мирных переговоров. Лидер сепаратистов А.Масхадов и прочие полевые командиры выбрали единственно возможную тактику - сценарий партизанской войны «на истощение», который двумя десятилетиями раньше уже принёс успех афганским моджахедам в противостоянии с Советской Армией. В Чечне сложилась патовая ситуация - ни одна из сторон не могла завершить войну однозначной военной победой, и в тоже время российское руководство продолжало упорствовать в своём нежелании начать переговоры с противником.

На протяжении 2,5 лет (с марта 2000 по сентябрь 2002 г.) противник избегал переноса боевых действий за пределы Чечни. Локальные боевые столкновения в соседних Ингушетии и Дагестане конечно случались. Произошло также несколько крупных терактов: в Москве (взрыв на Пушкинской площади в 2000 г.), на Ставрополье, в Карачаево-Черкесии, в Дагестане. Но в целом для населения России война становилась всё более виртуальной, картинкой с телеэкрана, к тому же ещё и предельно «размытой» благодаря фактической государственной цензуре на телевизионных каналах. Казалось, что кошмар и позор Будённовска и Кизляра-Первомайского в принципе повториться уже не может. Эти иллюзии рассыпались как карточный домик 23 октября 2002 г., когда чеченская сторона предприняла очередную попытку переломить ход войны, вынудив Кремль пойти на переговоры под угрозой гибели заложников. Теперь удар был нанесён в самом сердце России - Москве.

Трагедия на Дубровке

(23-26 октября 2002 г.)

          23 октября 2002 г. отряд чеченских боевиков под руководством М.Бараева захватил театральный комплекс на Дубровке, расположенный в здании бывшего ДК. В заложники к террористам попали более 700 зрителей мюзикла «Норд-Ост» и артисты. Боевики пригрозили взорвать театральный комплекс, если российские власти предпримут попытки штурма, их главным требованием был вывод федеральных сил из Чечни. Всю страну шокировало произошедшее - спустя 3 года после взрывов домов война снова пришла в Москву.
          На переговоры террористы потребовали политических деятелей - Б. Немцова, И. Хакамаду, Г. Явлинского, а также экс-премьера Е. Примакова и бывшего президента Ингушетии Р. Аушева. Из представителей СМИ они готовы были принять журналистку «Новой газеты» А. Политковскую и также репортёров телекомпании НТВ. Помимо указанных лиц активное участие в переговорах приняли депутат Госдумы, певец и общественный деятель И. Кобзон и известный детский врач Л. Рошаль.
          Все перечисленные лица, естественно, не обладали полномочиями для принятия политических решений, подобно премьеру В.Черномырдину во время разрешения будённовского кризиса. В их задачу входило: ознакомиться с требованиями боевиков для передачи их представителям российского руководства, добиться освобождения максимально возможного количества заложников, и, как продемонстрировали дальнейшие события, выиграть время для подготовки к штурму.
          За двое суток (к вечеру 25 октября) удалось освободить 58 заложников. Стоит отметить, далеко не все были отпущены в результате переговоров. Части театрального коллектива и обслуживающего персонала удалось отсидеться в подсобных и технических помещениях и, выбрав момент, покинуть здание ДК. Этому способствовали малая численность чеченского отряда (несколько десятков человек), и, особенно, плохое знание террористами плана захваченного здания. Более того, боевики и не стремились расширить свой контроль далеко за пределами зрительного зала, например на первый этаж - в застеклённое фойе они вообще избегали спускаться, опасаясь российских снайперов. Соответственно у М.Бараева не было ни малейших шансов на длительное сопротивление в случае штурма, подобное тому, которое было организовано Ш.Басаевым в будённовской больнице (как, в принципе, и произошло). Террористы фактически могли рассчитывать только на то, что власть, опасаясь многих сотен жертв в центре столицы, предпочтёт переговоры силовым действиям. Тем не менее они жестоко просчитались.
          Вечером 25 октября была достигнута договорённость о прибытии на переговоры полпреда президента в Южном федеральном округе генерала В.Казанцева к 10.00 следующего дня. Но в 5.30 утра 26 октября начался штурм. В ходе его был применён усыпляющий газ, а вошедшие в здание ДК группы «Альфа» и «Вымпел» в ходе боя уничтожили всех чеченских боевиков (по официальной версии). Операция была объявлена «успешной», но триумф власти серьёзно омрачило увеличивающееся количество скончавшихся заложников. В итоге официальная цифра достигла 130 погибших. Эти люди умерли не от пулевых ранений и не в результате несостоявшегося взрыва, а под воздействием применённого газа. По сути, в зрительном зале был применён коллективный «наркоз». Но на операционном столе в обязательном порядке применяются воздуховоды, чтобы избежать смерти в результате западания языка, и искусственная вентиляция посредством кислородной маски. В театральном комплексе на Дубровке это сделано не было, в интересах секретности медиков вообще не предупредили о применении газа. В итоге первая медицинская помощь сводилась в основном к выносу заложников на улицу и введении им препарата «налоксон». Последний даже по признанию официального следствия положительного эффекта не дал, кроме того, он мог способствовать увеличению смертельных исходов, т.к. отметок о сделанной прививке никто не делал, и ряд людей получили передозировку в результате нескольких инъекций. Тем не менее, по данным родственников заложников, власти продолжали скрывать химический состав применённого газа и на следующий день, что не позволяло врачам в больницах подобрать для помощи пострадавшим наиболее эффективный антидот.
                                                                           Стоит также заметить, что было заранее очевидно, оказать ОПЕРАТИВНУЮ медицинскую помощь ВСЕМ заложникам было ЗАВЕДОМО невозможно, ввиду их большой численности. По данным журналиста А.Солдатова, сделавшего репортаж с места событий «Мёртвые будут за живых. Репортаж со штурма ДК ГПЗ» («Версия» от 27.10.02.) количество заложников в зале насчитывало 697 человек. Газ был подан в 5.30 утра, массовый вывод/вынос людей из зрительного зала начался в 7.00, т.е. через 1,5 часа. Но уже к 7.20, по данным А.Солдатова, количество трупов, сложенных на крыльце театрального комплекса насчитывало более 100 человек (официальное следствие признаёт гибель «на месте происшествия» 112 человек). Кроме того, официально утверждается, что ещё 13 заложников скончались в больницах. Ещё 5 человек были убиты террористами: трое из них предприняли попытку проникнуть в захваченный ДК по различным мотивам, один был расстрелян в ночь на 26 октября за попытку оказания сопротивления (бросился по рядам с бутылкой в руке к одной из «шахидок», в ответ боевики открыли огонь и смертельно ранили ещё одного из заложников). Но по неполным данным врачей цифра умерших в больницах гораздо выше, только в 3-х медицинских учреждениях (ГКБ №7, ГКБ №13 и ГВВ №1) скончались 59 заложников. Таким образом, общее количество погибших в результате теракта на Дубровке составляет не менее 176 человек.
          Представители власти оправдывали применение усыпляющего газа тем, что это являлось единственной возможностью избежать подрыва ДК и гибели ВСЕХ заложников, но, судя по воспоминаниям последних, это утверждение не соответствует действительности. Даже по данным официального следствия после начала штурма боевики активно отстреливались из 13 автоматов и 8 пистолетов. В то же время «шахидки», находившиеся в зрительном зале ничего не предприняли для того, чтобы уничтожить себя вместе с заложниками, хотя имели в распоряжении не менее 10 минут, пока подействовал газ. В принципе его применение не могло застать террористов врасплох. По свидетельству выживших очевидцев, газ был ВИДИМЫМ. Кроме того, по крайней мере, часть боевиков успела отреагировать на его появление, надев респираторы (по некоторым данным противогазы). Власти так и не смогли внятно объяснить, почему взрывные устройства так и не были приведены в действие. По этому поводу журналисты А.Солдатов (создатель сайта «агентура.ру») и Ю.Юзик (автор нашумевшей книги «Невесты Аллаха») выдвинули 2 версии, наиболее логично объясняющие произошедшее: либо боевики сознательно отказались от намерения погибнуть вместе с заложниками, либо (что более вероятно) подрыв здания театрального комплекса изначально не входило в их планы. В последнем случае, можно прийти к выводу, что вместо настоящей взрывчатки использовались муляжи. Это не единственная загадка трагедии на Дубровке. Вдумчивый читатель наверняка найдёт ещё ряд моментов, которые трудно поддаются объяснению в официальной версии событий. Учитывая ограниченность размеров данной статьи, мной, возможно, будет подготовлен отдельный материал, целиком посвящённый этим событиям. Пока же отсылаю читателей к ряду источников, которыми я пользовался:
          1. «Норд-Ост. Неоконченное расследование». Книга, написанная заложниками и родственниками погибших на основе их воспоминаний и документов, касающихся данных событий.
           2. Э.Тополь «Роман о любви и терроре». Также документальное произведение, несмотря на название.
          3. Ю.Юзик «Невесты Аллаха». Книга посвящена феномену чеченских женщин-смертниц в ходе второй чеченской войны. Событиям на Дубровке посвящена отдельная глава.
          4. Т.Попова «Норд-Ост глазами заложницы». Книга написана журналисткой, оказавшейся зрительницей на роковом спектакле. Личные воспоминания сопровождаются хроникой событий в освещении СМИ.
          Подведём итог произошедших событий. В результате массового захвата заложников в центре Москвы Ш.Басаеву, взявшему ответственность за организацию теракта, не удалось повторить будённовский сценарий образца 1995 г. Новая формация российских политиков, пришедшая в коридоры кремлёвской власти, была готова пойти на самые жёсткие меры в отношении своих противников. Неспособность защитить российских граждан от ужасов террора с лихвой компенсировалась способностью сделать их жизни разменной монетой, а отсутствие в стране гражданского общества и контроль над основными федеральными СМИ позволяли исключить попытки любого РЕАЛЬНОГО независимого расследования произошедшего. Российские спецслужбы с согласия политического руководства предпочли «газовую атаку» в центре столицы грамотным переговорам, в ходе которых можно было попытаться минимизировать число заложников. Как и в Будённовске, и в Первомайском в 1995-1996 гг. приоритетом для власть предержащих стало уничтожение террористов, притом спасению жизней заложников явно придавалось второстепенное значение. Но, в отличие от событий первой войны, власть могла позволить себе действовать более бесконтрольно и идти до конца.
          Впрочем, довольно быстро прояснилось, что провозглашённая Кремлём «победа» на Дубровке оказалась пирровой. Уже с декабря 2002 г. Ш. Басаев обрушил на Россию целую волну террористических атак. Начало её было ознаменовано взрывом Дома правительства в Грозном, довольно быстро волна терактов накрыла юг России, а уже летом 2003 г. снова пришла в Москву. А менее чем через 2 года после событий на Дубровке, в сентябре 2004 г. страну потряс ещё более чудовищный теракт в Беслане, к которому российские спецслужбы оказались традиционно не готовы.

Олег Лукин