Празднование 60-летия Победы стало поводом для неожиданной дискуссии, вызванной требованиями прибалтийских стран к России осудить оккупацию Латвии, Литвы и Эстонии в 1940 году. При этом прибалтийские лидеры справедливо указывали на то, что 1945 год, принеся победу над фашизмом, вовсе не вернул их странам утраченную независимость. В России предпочитали кричать «сами дураки!», указывая на марши бывших эсэсовцев по прибалтийским городам. Российские СМИ выдали на-гора целую гору брани по адресу наших соседей, в чем преуспели отнюдь не только газеты типа «Завтра». Хорошо помню, как я, открыв «Известия», увидел в нем интервью с латвийским ветераном войны, воевавшим в Красной Армии, где под заголовком были крупно набраны слова о том, что он вынужден жить в пригороде Риги, так как «пенсии, которую ему платит латвийское правительство, не хватает на жизнь в столице». В памяти по аналогии тут же всплыл давно запомнившийся заголовок статьи, прочитанной мною в начале 1980-х годов в тех же «Известиях» (я был школьником). Заголовок был такой: «Большинство граждан ФРГ экономят на еде и одежде»…

     Точку в споре с российской стороны поставил Путин. Мол, Съезд народных депутатов РСФСР осудил пакт Молотова - Риббентропа – и все. Каяться по десять раз мы не будем.

     О характере правопреемственности России по отношению к СССР и о нравственном покаянии в политике имеет смысл поговорить подробнее.

     Как известно, экономическую целесообразность упомянутой правопреемственности неоднократно ставили под сомнение ведущие экономисты. Вся советская собственность за границей не покрывала и половины внешнего долга СССР, а долги нам были большей частью безнадежны. Впрочем, речь сейчас не об этом. Слова Пушкина об Александре I вполне подошли бы и к Ельцину:

                                   Он человек, им властвует мгновенье,

     Взятые Ельциным экономические долги тяжелы, но не смертельны. Заработаем – отдадим. Гораздо страшнее неясность смысла этого наследства. К сожалению, «демократ» Борис Николаевич сделал нас правопреемниками сталинского Советского Союза – и, как полагают прибалты, - правопреемниками сталинских преступлений против других стран.

     Вот тут нам бы надо сделать громкое публичное уточнение. Экономическое наследство не означает наследства политического. Мы – такие же жертвы сталинизма, как и прибалты. Оккупация 1940 года была коммунистической оккупацией капиталистических стран, а вовсе не русским захватом чужих земель. Следовало бы напомнить, что в 1940 году в СССР тысячами отправляли на каторгу за попытку инакомыслия, тогда как эстонские, литовские и латышские коммунисты вовсе не бедствовали.

     Можно ли ждать такого уточнения от Путина, при котором в России начали ставить памятники Сталину – чего не смели делать даже в брежневскую эпоху? От Путина, который сказал о Сталине: «Многие считают его преступником», - применив риторический оборот, позволяющий отделить себя от чужого мнения. От Путина, который уверенно ведет страну к сталинизму?

      Борьба за отделение имиджа современной России от СССР и требование категорического размежевания экономической и политической правопреемственности – вот какова должна быть сегодня задача демократически мыслящих людей. И пусть прибалты, подобно отцу Федору, призывают нас «покаяться в своих грехах публично». Покаяние вообще – вещь глубоко интимная и внутренняя, публичное покаяние – чисто политический акт, который – произойди он сейчас – накрепко привязал бы Россию к сталинскому СССР. Удивительно – но тут цели лидеров прибалтийских государств полностью совпадают с целями Путина внутри страны. Путин, правда, не хочет каяться,  но только потому, что не считает, что в 1940 и в 1945 годах с Прибалтикой вообще поступили как–то незаконно.

      В самом деле – крайности сходятся….

 

Санкт-Петербург