Всё это было нам известно, но мы не хотели этого знать. Не потому, что мы плохие. Просто у нас трудная жизнь, полная забот. А он скомандовал нам, как командуют, когда расстреливают перед строем дезертира: «Смотреть! Не отводить глаза!» И мы присутствуем на собственной казни, смотрим, как над нами долго и нагло издеваются. Не над ним - над нами!
        Мы знали, что такое наши суды, но считали, что это нас не касается. Он почти год просидел в клетке, как зверь в зоопарке, и показал, как мы чудовищно беззащитны. Каждый из нас - букашка  под сапогом власти, микробина на предметном стекле под микроскопом. Законы, адвокаты - это для царской забавы. Кошка любит поиграть с пойманной мышкой.
       Мы жили со сладкой иллюзией, что  у нас - кошмар и джунгли, но  есть страны, где у власти порядочные люди. Там людей хлебом не корми - подавай гуманитарные ценности. Справедливый суд, уважение человеческого достоинства, неприкосновенность собственности. А если где-то беззаконие и сатрапство - ни боже мой руку подать, тут же низвергнут. Он избавил нас от этих вредных заблуждений. Оказывается, в продвинутых странах хлебом граждан кормить не обязательно, а вот бензобак залить - будьте любезны, это - святое! А потому  нашему президенту ручку пожимали очень крепко, а некоторые даже обнимали и по плечику похлопывали. Правда, одного сильно дружелюбного соотечественники уже культурно попросили освободить канцлерское кресло.
       Он показал нам во всей красе тех, кого почему-то называют элитой нации. Как они страдали, когда их просили публично высказать своё мнение о его мытарствах! Как корчились, стараясь сохранить  остатки порядочности и при этом не прогневать палачей! Впрочем, в конце концов, здоровый прагматизм одержал верх над интеллигентской рефлексией.  Особо старательные даже стали добровольно принимать меры профилактики. На этом поприще отличились организаторы митинга в Москве в день политзаключённых (именно так назвали день 30 октября правозащитники, когда  ещё не были ручными при кремлёвском начальнике). Милиционеров предусмотрительно попросили задерживать людей с портретами узников из ЮКОСа. Трусливая сервильность, вызывающая у нормального человека физическую тошноту.  
       Мы знали, что в наших тюрьмах тесно, душно и очень страшно. Теперь мы знаем подробности. Можно поднять с больничной койки безвестного зэка и протащить по камерам, чтобы объявить в СИЗО карантин. В тюремном карцере узник неделями не может вытянуться в полный рост - ни стоя, ни лёжа. (Кажется, кто-то что-то подписывал о недопустимости пыток? Пошутили, наверное.) Узникам запрещено иметь при себе часы -  изощрённый способ унижения. В тюрьму только два раза в год разрешено передать одежду, а постельное бельё - один раз в год. Кто найдёт в этих правилах хоть какой-нибудь смысл, кроме садизма, тот достоин нобелевской премии за сообразительность.
То, что у нас заключённых не доставляют к месту отбывания наказания, а ЭТАПИРУЮТ, мы, пожалуй, не знали. Многие из нас полагали, что этап - это что-то из Льва Толстого, звон кандалов и прочая экзотика. Оказывается, в наш просвещённый век, в нашей очень либеральной  суверенно-демократической (ну, и великой, и могучей, ежу понятно!) империи тоже этапируют. И вот что самое пикантное - длительность этого процесса законом не ограничена! Можно весь срок таскать зэка в переполненном «столыпинском» вагоне по Руси великой - почему бы и нет? Кто что скажет?
       Мы получили эти ценные познания, когда он исчез из СИЗО. Две звёздных недели ФСИНа: журналисты атакуют, адвокаты мечутся, правозащитники слюной брызжут. А упитанные начальнички только ухмыляются: «Знаем, но не скажем!» Чтобы усилить страдания его близких, сыпали на раны соль с перчиком, «сливая» в СМИ ложную информацию. То его флюорографируют в Саратове, то обследуют в Перми. А как вдохновенно врали местные тюремщики, какие подробности сочиняли! Можно заподозрить, что все они - убеждённые атеисты, в бессмертие души не верят, а потому думают, что всё позволено, иначе бы не посмели.
       А его шесть суток везли одного в арестантском вагоне, за шесть часовых поясов, поближе к китайской границе и урановым рудникам. Куда везут - не сказали, чтобы ещё раз прочувствовал, кто в доме хозяин. Когда-то в литературе был моден стиль под названием «поток сознания» - изложение непрерывно текущей мысли героя. Если бы он записал всё, что передумал за эти шесть суток, пока его везли неизвестно куда, то эта книга могла бы стать бестселлером.
       Но он не пишет произведений в стиле «поток сознания». Время от времени он пишет статьи, за которые его не ругают только самые ленивые. Я - не директор центра по изучению какой-нибудь стратегии, не мне эти статьи анализировать. Но для меня -  пелевинского магаданского муравья, букашки под чекистским сапогом, бактерии на предметном стекле экспериментаторов  - эти статьи кое-что значат. Узник века говорит мне примерно следующее: «Реформы - это не всегда синоним социального людоедства, и для развития страны не обязательно уморить половину её населения. Твои дети могут увидеть нормальную жизнь на своей Родине». Я не верю в это, но я благодарна автору  за минутный проблеск надежды в нашей беспросветной жизни.
       Есть газетка с таким названием – «Жизнь». Она, действительно, смахивает на нашу жизнь - немудрящая такая, без ярких имён, желтоватого оттенка. В последнее время она проявила недюжинный энтузиазм в деле освещения подробностей быта новосёла колонии ЯГ 14/10 в городе Краснокаменске Читинской области. Мы узнали, что по прибытии в следующий круг ада его встретил прапорщик по прозвищу Неположено, сопроводил в каптёрку и обрил наголо. Что он ходит строем в тюремную баню, неся в пакете смену белья. Что каждый день он работает - шьёт рабочие рукавицы. Что он простудился на забайкальском морозе и теперь чихает и кашляет. Одним словом, газета «Жизнь» живописует миру наш национальный позор во всей красе и в полном объёме. Что ж, Бог в помощь! Нечего на зеркало пенять - какая жизнь, такая и газета.
       Несколько месяцев назад эта же газета опубликовала  фотографию, на которой он запечатлён в подсобном помещении «Матросской тишины» в одежде, не предназначенной для широкой публики. Ничего особенного, но многие возмутились бестактностью снимка. А одна моя единомышленница из Франции написала по этому поводу замечательные  слова: «Красоту невозможно унизить ни при каких обстоятельствах». Я бы добавила: красоту, разум и мужество невозможно унизить ни при каких обстоятельствах. В клетке, с обритой головой, в арестантском ватнике с биркой «8 отряд» красота остаётся красотой, разум-разумом, мужество - мужеством. Точно так же трусость, злобная мелочность и бездарность остаются трусостью, злобной мелочностью и бездарностью, на какие бы высокие должности они не возносилась, и какое бы количество ничтожеств не вынуждали себя облизывать. И вся королевская рать со всеми её клетками, послушными подпевалами в прокурорских мундирах и судейских мантиях,  прапорщиками по прозвищу Неположено бессильна перед одним Человеком - свободным и мужественным. И можно быть на вершине счастья в лагерном бараке для свиданий и чахнуть от злобы и зависти в палатах Московских монарших деспотов. Всё это было нам известно, но он заставил нас думать об этом каждый день. Верить, что мир по-прежнему принадлежит великодушным и храбрым людям, а не серым жестоким гоблинам. И это - самое главное, что он сделал для нас.
       Да, чуть не забыла! Он ещё создал ДЛЯ НАС нефтяную компанию, которую уже два года не может добить вся мощь российского произвола. Показал, как можно жить и работать в России. Умел использовать нефтедоллары, не вкладывая их в экономику США. Построил для сирот не богадельню, а элитный лицей. Научил пользоваться интернетом сельских учителей и библиотекарей. На своих семинарах убеждал талантливую юность посвятить свою жизнь России... Эти труды Родина оценила - в швейном цехе колонии ЯГ14/10, где шьют рабочие рукавицы, для Михаила Борисовича Ходорковского поставили лишнюю швейную машину.