Переговоры с ХАМАС в Москве

          С первых дней своего пребывания во власти Путин непрестанно декларирует: «Мы не вступаем ни в какие переговоры с террористами, мы их уничтожаем! Мочим в сортире» и т.п. Как только «Солдатские матери» начали активно выступать за мирные переговоры с Масхадовым, он был застрелен. Между прочим, Масхадов был избран президентом на демократических выборах, признанных всем миром и Россией в том числе, и никогда не выступал за уничтожение России.
        И вот, Кремль приглашает руководителей Хамаса в Москву, призывая уважать демократический выбор палестинцев и заявляя, что «Россия не спешила признать Хамас террористической организацией, поскольку предпочитает работать со всеми силами».
Незадолго до этого, не забудем, Россия подписала декларацию «квартета» о том, что с Хамасом можно будет вступить в переговоры лишь после того, как он уберет из своей программы пункт о необходимости уничтожения Израиля, разоружится и прекратит террористические акции.
         Зачем же Путин приглашал Хамас? Разумеется, не для того, чтобы «подтянуть его к требованиям мирового сообщества». Мы видим, как Путин «подтягивает» Иран к катастрофическому военному столкновению с США и Израилем, снабжая его зенитным оружием для защиты ядерных объектов. Подобное «подтягивание» имеет место и по отношению к Сирии. Между прочим, Иран и Сирия являются главными спонсорами террористических действий Хамаса и других бандформирований в Палестине. Да и вообще, какой международный конфликт Кремль реально помог США или НАТО разрешить? Только при атаке на режим талибов в Афганистане Россия занимала нейтральное положение.
         Будущее, и возможно, близкое, прояснит, о чем конкретно говорили в Кремле с Хамасом. Ясно только, что не о признании требований «квартета» к Хамасу и не о прекращении террора против Израиля.
         Кремль боится восстания на Северном Кавказе, которое неумолимо приближается. Сурков в закрытом докладе недавно признал, что «терроризм» на Северном Кавказе распространяется, как «подземный пожар». И Кремль, возможно, надеется, что Хамас поможет охладить пыл мусульман Кавказа и ослабить финансовую помощь чеченцам из мусульманских стран. Путин вообще хочет представить Россию главным другом мусульман. Вспомним недавнее громкое заявление Путина в Грозном: «Россия самый большой и верный друг мусульманских народов!». В этом ряду стоит и военная помощь Ирану и Сирии. Мусульманские народы при этом Путин считает, очевидно, быдлом без ума и памяти, забывшем, как Россия, единственная среди западных стран, изо всех сил защищала фашиствующих сербов Милошевича, истреблявших и изгонявших боснийцев и косоваров. 
                                                                        

        В обмен за тайную поддержку Кремля на Северном Кавказе Хамасу может быть обещано высокоэффективное оружие (через Сирию!). Хамас таким образом получит возможность наносить тяжелые удары по Израилю, а Россия будет срывать или тормозить санкции западных стран против него, как она это делала по отношению к Сербии Милошевича или Ираку Хусейна и делает сейчас по отношению к Ирану. 
        Как минимум, Кремль попытается «просто» осложнить для Америки положение на Ближнем Востоке, легитимизировав Хамас и поощрив его на продолжение террора. Путинцы уже давно перешли на советскую внешнюю политику: как можно больше вредить своим главным врагам – США и Англии, которые, мол, мечтают развалить Россию и лишить ее ядерного оружия. Ради этих целей, как заявил Путин после Беслана, «могущественные силы на Западе» стояли за подготовкой бесланского теракта! Характерна в этом отношении и «оговорка» Сергея Лаврова, что победа Хамаса на выборах «нанесла удар по американской внешней политике на Ближнем Востоке». Не по политике всех ведущих демократических стран и ООН, а только США, «главного врага» России!

          Но более всего, на мой взгляд, интересны психологические аспекты путинской политики по отношению к Хамасу и других его подобных действий. Пора над этим подумать так же спокойно, как Путин обдумывает свои злотворные решения.
          Прежде всего, тут поражает уверенное презрение Путина к российским людям, да и к западным также. Схавают! Поражает удивительное, спокойное бесстыдство и явное отсутствие всяческой рефлексии. И возникает вопрос, откуда взялся в России человек с таким характером, да еще во главе страны? В русской классической литературе мы не встречаем таких типов. Вспомним решения Путина в связи с терактами в Норд-Осте и в том же Беслане: его хладнокровную решимость применить смертоносный газ или огнеметы с танками для «освобождения» заложников, освобождения их от жизни и здоровья. Никакие «мальчики кровавые» явно не мелькают в его ледяных глазах после этого. Как и после «чеченских» взрывов жилых домов в Москве и Волгодонске. Валерия Новодворская увидела «на дне его хрустальных глаз злобу рептилии к человеку». Ярко сказано, но, по-моему, неточно. Скорее он смотрит на людей как на рептилий. Потому и господствует в его глазах выражение брезгливости, смешанной со скукой. За исключением моментов, когда он актерствует.
          Впрочем, вспомнилась мне сейчас литература, в которой действуют существа, подобные Путину. Это фантастика – Стругацких или Булгакова. Пришельцы из космоса или существа, не отбрасывающие тени.
Полезно тут сравнить Путина с Ельциным. Вот Ельцин – это наш мужик, с тенью, с водкой и с русской рефлексией. «Я хочу остаться в русской истории не как разрушитель, не Борисом Годуновым, а Ярославом Мудрым…» Тут есть, где разгуляться Гоголю, Достоевскому, Салтыкову-Щедрину!
        Но как бы там ни было, приходится признать, что Путин не мог вырасти на пустом месте. Видимо, это своеобразный показатель нравственного падения российского общества, укоренившихся в нем лживости, эгоистичности, жестокости (по числу убийств Россия, пожалуй, лидирует в мире: до 200 тысяч убийств в год!). Другой показатель - коматозная пассивность общества и рейтинги того же Путина.
        И, похоже, моральная деградация российского общества, прежде всего – его политической так называемой «элиты», уже зашкаливает за красную черту - за черту катастрофы.

Вадим Белоцерковский