(Только на сайте)

          «Мы не намерены сдавать страну без боя!», - заявил общественный деятель Александр АУЗАН на встрече, посвящённой 50-летию ХХ съезда КПСС, на котором прозвучал исторический доклад Никиты Хрущёва о культе личности Сталина, открывший дорогу короткому периоду «оттепели»…
        1 марта 2006 г. в московском Театре на Таганке собрались представители разных поколений – легендарные «шестидесятники», их преемники из 80-х и современная молодёжь – чтобы обсудить исторические параллели и тенденции в нашем обществе. Во встрече принимали участие и члены Клуба региональной журналистики «Из первых уст» – одной из программ «Открытой России», в течение пяти лет объединяющей журналистов из разных уголков страны.
         Выбор места встречи не случаен: как выразился депутат Госдумы Владимир РЫЖКОВ, «Театр на Таганке – это самый свободолюбивый театр Москвы». Хотя руководитель театра Юрий ЛЮБИМОВ отметил, что проблемы с цензурой оставались даже в «оттепель» 60-х…
        Сегодня Россия вступила в период «заморозков», завершивших очередную «оттепель». Такое же разочарование, как вспоминает писатель Василий АКСЁНОВ, было и при Хрущёве: уже через полгода после доклада о культе личности Сталина советские танки вошли в Будапешт.
        Но, тем не менее, с каждой такой «оттепелью», пусть недолговечной, наше общество поднимается на одну ступеньку выше, мелкими шажками приближаясь к настоящей свободе. Жаль только, что периоды «заморозков» между этими «оттепелями» тянутся очень долго. В масштабах истории три десятилетия – может, и пустяк, но в жизни человека это – огромный срок.
        Александр АУЗАН признаёт, что на спаде очередной «оттепели» обычно преобладают две позиции: «Лучше умереть от тоски по Родине, чем от злобы на родных просторах» и «Не волнуйтесь, я не уехал. И не надейтесь – я не уеду!». По его мнению, вторая позиция правильнее: ведь с каждой «оттепелью» передаётся идея личного выбора и личной ответственности за выбор. Причём каждый раз – с некоторым развитием, шагом вперёд. «Наш вклад в это развитие – в понимании того, что мы – разные. Но эти «разные» не успели научиться договариваться между собой. Значит, эту задачу предстоит решить следующему поколению», - считает он. Что ж, его тезис подтверждают разрозненные, и потому разгромленные остатки сегодняшней оппозиции. Не научились мы, увы, договариваться друг с другом! Видно, придётся ждать следующей «оттепели»…

        Откуда возникает «оттепель»? Ведь не Хрущёв, и не Горбачёв давали старт этому процессу: они лишь оформили то, что уже назрело в обществе. Хотя их роль никто не преуменьшает. Как выразился Владимир РЫЖКОВ, «после доклада Хрущёва ни один сидящий в Кремле уже не будет Богом». А Горбачёв, по признанию обозревателя «Радио Свобода» Петра ВАЙЛЯ, «был первым среди всех советских и российских лидеров, который сомневался в своих действиях. И, к сожалению, кажется, последним…».
        Но истинный старт оттепели даёт всё-таки не вождь, усомнившийся в непогрешимости «курса партии и правительства». «Если б не было ХХ съезда – всё равно процесс был неизбежен: он начался в обществе гораздо раньше», - считает кинорежиссёр Марлен ХУЦИЕВ. Просто к определённому моменту дозревает само общество: в час, когда уже нечем становится дышать, всегда хочется распахнуть окно. К сожалению, проходит лет 10-15, и сквозняки из этого окна, неумение грамотно обращаться с внезапно обретённым свежим воздухом побуждают уже следующее поколение это окно притворить, а затем и вовсе законопатить. До следующего раза. Так и живём.
        «В те годы детей воспитывали циниками или идиотами», - сказал адвокат Юрий ШМИДТ. Идиотами – тех, кто слепо верил в «ум, честь и совесть нашей эпохи». Циниками – более умных, тех, кто понимал безобразность существующего режима, но вынужден был напоказ кричать «Ура!», одновременно держа «фигу в кармане». Кстати, как выразилась литератор Мариэтта ЧУДАКОВА, «ум, партийность и порядочность никогда не даются в одном наборе».
        «Самое плохое в том, что десталинизация не завершена», - отметили на встрече многие шестидесятники. Сталина не разъяснили обществу до конца – и потому сегодня при попустительстве этого общества вновь выдвигаются вожди, которые думают «единственно правильно» и «только они знают, куда вести страну».
         По мнению Арсения РОГИНСКОГО (общество «Мемориал»), диссидентство держалось на трёх столпах: неприемлемость насилия, полная открытость и легальность действий, идея защиты прав граждан. В диссидентских поступках не было ни прагматики, ни политики. Чтобы встать и сказать: «Пусть это явление поддерживает вся страна – но не я. Я думаю по-другому», нужно было, прежде всего, ощущение нравственной необходимости, внутренней убеждённости совершить такой поступок.
         Увы, как сообщил его коллега Григорий ШВЕДОВ, сегодня около 70% молодёжи не считают важной свободу собраний, для каждого второго – не важна свобода слова. «Молодёжь не ценит свободу слова, потому что её не запрещали, когда она росла», - считает Ирина ВОРОБЬЁВА из молодёжного «Яблока». Что ж – выходит, нужно дать этой молодёжи пожить лет 10-15 без прав и свобод, чтобы она поняла, ЧТО она потеряла, и начала готовить новую «оттепель» уже для другого поколения?
         Впрочем, среди современной молодёжи ещё встречаются активные граждане. «Мы могли бы устроить комфортный быт для себя – и на том успокоиться, - говорит Роман ДОБРОХОТОВ, молодёжный общественный лидер. – Но обыденным комфортом невозможно компенсировать чувство совершающейся вокруг несправедливости. Поэтому мы сегодня боремся даже не с диктатурой, а с невежеством и безразличием общества».
        Корифеи прессы до сих пор спорят о том, может ли журналист высказывать в публикациях своё мнение, или же он должен лишь беспристрастно, как зеркало, отражать события. И всё же, дорогие читатели, позвольте мне напоследок высказать субъективную точку зрения провинциального журналиста.
        Очередная «оттепель» завершена. И власть делает всё, чтобы закрепить этот процесс. Так, по словам Гавриила ПОПОВА, хорошей базой для движения 60-х стал, в том числе, и мощный частный сектор, существовавший в стране победившего социализма: 2 млн. кустарей, 10 млн. личных подсобных хозяйств. Ибо демократические реформы могут делать только экономически независимые от государства люди. Современная власть прочувствовала и этот фактор: недавние изменения в таможенных правилах смогут погубить несколько миллионов «челноков», фактически уничтожив этот экономически независимый от государства, и потому опасный для авторитарного правления слой людей.
       Может, действительно обществу, не справившемуся с бурным потоком свободы, нужно какое-то время опять посидеть в болотной трясине авторитаризма – чтобы, очумев от затхлости, вновь этой свободы возжаждать. Но что делать меньшинству, которое не хочет погружаться в трясину вместе со страной?
        В застойные годы либерально мыслящие граждане находили отдушину в Клубах самодеятельной песни, в том же творчестве Владимира Высоцкого (не зря его так боялись власти), наконец, в неконтролируемых государством беседах на кухнях. В наши дни такой отдушиной мог бы стать Интернет (уже сегодня в него перешли многие журналисты, творчество которых стало невозможным в СМИ, придавленных «вертикалью власти»). Увы, кислород перекрывается и здесь: опять же с помощью изменений в законодательстве, касающихся клиентского доступа в зону Рунета. Что остаётся? Старые добрые кухни?
        Увы, многие мыслящие граждане уходят в «параллельный мир». Вот как объясняет это один из них: «Парадокс в том, что сегодня на одной и той же территории, в одних и тех же границах одновременно существуют как бы две страны – два параллельных мира. Их Россия – и моя Россия. И это совершенно разные страны! Я живу в своей России – и стараюсь не пересекаться с той, другой. Государство отнюдь не перпендикулярно мне, я ведь не анархист. Но оно мне глубоко параллельно – а это ничуть не лучше. Вместе же, на одной линии, нам с ТАКИМ государством не бывать никогда. Можешь считать это моей личной кампанией гражданского неповиновения, неприятия того, что происходит у НИХ, куда ОНИ движутся и куда тянут за собой народ. Раз народ молчит – значит, ему это нравится. Стало быть, он того и заслуживает. Пусть! Но мне это противно – и потому я избрал путь духовной эмиграции».
        Выбор – конечно, дело личное. Вот только если все думающие граждане «эмигрируют» в «параллельный мир» – с кем же останется государство? С кем оно будет воплощать свои имперские амбиции? А, может, в этом и заключается его судьба: когда граждане потихоньку разбегутся в духовную эмиграцию, падёт и сам колосс на глиняных ногах? Как рухнул когда-то Советский Союз? И опять будет стагнация экономики, дефолты, кризисы, неимоверно трудный подъём из руин… Господи, сколько ж можно-то – на одни и те же грабли?!

Роман Топорков