Эпоха правления Владимира Путина завершается. Уже сейчас можно подвести итоги его деятельности на посту президента страны. В историю этот период войдёт как «восьмилетка утерянных возможностей». Фантастически благоприятная экономическая конъюнктура (высокие цены на энергоносители), сумасшедшие (а главное - устойчивые) рейтинги доверия первому лицу государства, централизация власти и «зачистка» политического поля от сколько-нибудь значимой оппозиции – Борису Ельцину такие тепличные условия и не снились. Но построение «вертикали власти», которая могла быть использована, в качестве инструмента форсированной модернизации России, постепенно превратилось в самоцель и для президента и для изрядно укрепившей свои позиции бюрократии.
Одной из серьёзных проблем, которую Путин оставляет «в наследство» своему преемнику, является продолжающаяся война на Северном Кавказе. Не стоит переоценивать локальность этого вооружённого конфликта. В 80-е гг. прошлого века афганская война в сочетании с гонкой вооружений и обрушенными арабскими шейхами ценами на нефть стала для СССР именно той соломинкой, которая, как известно, «ломает хребет верблюду».
В сегодняшнем вооружённом противостоянии Кремлю, несомненно, удалось выиграть лишь информационную войну. Основные телеканалы, услужливо прогнувшиеся под власть после показательных расправ с НТВ и ТВС, угодливо демонстрируют телезрителю картинку налаживания мирной жизни в Чеченской республике, изредка перемежаемую показом очередных боевиков, сдавшихся по амнистии. Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что и обществу эта война уже малоинтересна (за исключением тех, чьи родственники непосредственно оказываются в «горячих точках» по долгу службы), и лишь какие-то странные пацифисты-антивоенщики упорно суетятся, но им не разбудить охотно впавшего в политическую спячку обывателя.
Между тем, ситуация на Северном Кавказе продолжает обостряться. Кризис управления, наступивший у командования сепаратистов после гибели А.Масхадова и Ш.Басаева, успешно преодолён. В этом году боевики активизировали свои действия . Отсутствие громких терактов (если таковым не считать подрыв «Невского экспресса») и отказ от проведения крупных операций по захвату населённых пунктов с их последующим удержанием (как это было в первую войну) не должны вводить в заблуждение. На данный момент боевики сосредоточили свои усилия на раскачивании соседних республик Северного Кавказа , и, стоит отметить, что благодаря топорной политике федерального центра им это вполне удаётся.
Рассмотрим ситуацию поподробнее.
ЧЕЧНЯ
Несомненно Р. Кадыров, отобрав президентское кресло у мягкого и нерешительного А. Алханова, стремится продемонстрировать, что на его территории всё в порядке. Это неудивительно - в противном случае финансирование Чечни может резко сократиться, кроме того Кремль может принять решение сменить наместника (прецеденты бывали). Вот только ложь со стороны Рамзана и его подчинённых очевидна для мало-мальски внимательного наблюдателя. Любопытный эпизод - в начале сентября чеченская милиция была переведена на усиленный режим несения службы. При этом упорно муссировались слухи о том, что сепаратисты готовят ряд масштабных акций, включая захват Грозного, приуроченный к 6 сентября («День Независимости» ЧРИ в период правления Д.Дудаева и А.Масхадова). Естественно официальными лицами республики эти слухи были опровергнуты и заклеймены как «заведомо недостоверные», но косвенные данные свидетельствуют об обратном. Например, даже после сокращения российской военной группировки в этом году она по-прежнему насчитывает 50 тыс. человек (по 25 тыс. от кадыровцев и федералов). При этом, по данным министра внутренних дел Чечни Р. Алханова в рядах незаконных вооружённых формирований (НВФ) осталось не более 100 (!) боевиков. Очевидно, число сепаратистов, продолжающих активное сопротивление с оружием в руках, серьёзно занижено. В противном случае становится страшно за российскую армию и прочие силовые структуры, неспособные покончить с боевиками даже при соотношении сил 500:1. Кроме того, не стоит переоценивать лояльность кадыровских бойцов. В августе 1996 г. часть чеченской милиции неожиданно перешла на сторону сепаратистов, штурмующих город. Оставим иллюзии - для многих боевиков уход к Кадырову был единственной возможностью физически выжить и легализоваться. Что, впрочем, не мешает им оказывать содействие вчерашним соратникам, оставшимся в горах, или, как минимум, соблюдать по отношению к ним дружественный нейтралитет.
ДАГЕСТАН
После завершения боёв в Дагестане в августе-сентябре 1999 г., официальная Махачкала поторопилась заявить о победе над «ваххабитами» (последнее слово в кавычки взято мной не случайно - в современных кавказских реалиях оно превратилось в пропагандистский ярлык, подобный «врагу народа» в 1937 г. и столь же всеохватный). Передышка была относительно недолгой, менее чем через 3 года вооружённое исламистское подполье активизировало свою деятельность в республике. Убийства сотрудников правоохранительных органов и спецслужб, представителей госвласти и военнослужащих федеральных сил, диверсии с применением взрывных устройств стали с 2002 г. в Дагестане обыденным явлением. Ответом силовых структур стало проведение спецопераций по обнаружению и последующему уничтожению боевиков. Говорить об их высокой эффективности в данном случае не приходится - зачастую подобная акция представляет собой многочасовой штурм квартиры или частного домовладения с использованием бронетехники и огнемётов (!), результатом которого становятся один или несколько трупов сепаратистов, а также, в качестве побочного эффекта, попутное разрушение соседних квартир или даже нескольких домов.
В Дагестане сложилась патовая ситуация - боевики (пока?) действуют исключительно малыми группами и отдают предпочтение тактике индивидуального террора. В свою очередь, власти не в состоянии нанести решающие удары по террористической сети. Во многом это объясняется необходимостью принятия комплексных мер, таких как борьба с тотальной коррупцией в республике, повышение уровня жизни населения, прекращение беспредела (в частности похищений людей по подозрению в связях с боевиками) со стороны силовых структур. Но претворить всё перечисленное в жизнь ни местная власть, ни федеральный центр по определению оказались неспособны.
КАБАРДИНО-БАЛКАРИЯ
Здесь складывается весьма сходная с Дагестаном ситуация. Отличие только в том, что местные исламисты начали свои выступления лишь в 2004 г. и потерпели сокрушительное поражение в результате попытки захвата Нальчика (октябрь 2005 г.). Но, похоже, и здесь период стабильности завершён. Даже местное МВД признаёт, что в республике насчитывается от 500 до 700 сторонников радикального ислама (для сравнения - в нападении на Нальчик принимало участие 250 боевиков). При этом глава республики А. Каноков заявляет, что в Кабардино-Балкарии «бандитского подполья нет» и события октября 2005 г. повториться не могут. Тем не менее, начиная с этого лета в республике произошёл ряд нападений на сотрудников силовых структур, а также диверсий с применением взрывных устройств. Эксперты не исключают, что высокая активность боевиков в соседней Ингушетии (об этом ниже) - лишь отвлекающий маневр, а основной удар будет нанесён именно в КБР. В любом случае распространение боевых действий на Кабардино-Балкарию опасно для России ещё и тем, что может вызвать цепную реакцию в соседних Карачаево-Черкесии и Адыгее. В этом случае Кремль рискует получить дестабилизацию по всёму Северному Кавказу (возможно, за исключением пока пророссийской Северной Осетии), что сделает удержание региона в составе федерации ещё более проблематичным.
ИНГУШЕТИЯ
Именно здесь летом 2007 г. начался мощный всплеск боевой активности. При этом президент республики М. Зязиков продолжает утверждать, что ситуация во вверенном ему субъекте федерации находится под полным контролем, а криминальный фон не превышает общероссийский. Эти заявления не соответствуют действительности. Ингушскому руководству (в отличие от чеченского) сложнее фильтровать информацию о происходящем в республике в силу её малых размеров, а также потому, что она формально не является зоной проведения контртеррористической операции (со всеми вытекающими ограничениями на работу журналистов).
Кремль совершил серьёзную ошибку, вынудив в 2002 г. уйти в отставку Р. Аушева и навязав республике своего ставленника - М.Зязикова. Первый ингушский президент вполне успешно сдерживал вызревание антироссийских настроений в Ингушетии, также осаживая и не в меру ретивых силовиков из федеральных структур. Вооружённые столкновения на территории республики до 2002 г. были эпизодическими - чеченские боевики, если и использовали её в качестве базы отдыха, то именно по этой причине не стремились подставлять её под «зачистки».
С 2002 г. ситуация начала обостряться. Той осенью чеченский полевой командир Р. Гелаев совершил прорыв из Панкисского ущелья Грузии через Ингушетию в Чечню. Ни местная милиция, ни подразделения 58-й армии не смогли этому воспрепятствовать. Менее чем через 2 года, в ночь на 22 июня 2004 г. уже Ш. Басаев нанёс мощный удар по республике с захватом крупнейших населённых пунктов - Назрани и Карабулака. Как и в случае с «Норд-Остом» и Бесланом, ответственности за это никто не понёс. Более того, было заявлено, что захват Ш. Басаевым Назрани стал результатом «успешной работы ингушской милиции» (мол, именно это вынудило боевиков предпринять «акцию возмездия»). Федеральный центр не нашёл решения лучше, чем предоставить силовым структурам карт-бланш на борьбу с боевиками безо всякой оглядки на правовые нормы. При этом в Ингушетии активно действовали не только «свои», но и кадыровские «эскадроны смерти» и сотрудники МВД - ФСБ из соседней Северной Осетии (вероятно в качестве «моральной компенсации» за Беслан). По данным журналистки Ю.Латыниной, за последние 3 года в Ингушетии пропали без вести около 400 человек, притом далеко не очевидно, что все они являлись боевиками. Результат оказался прямо противоположным ожидаемому, боевые действия в республике резко активизировались.
С конца июня на лентах информагенств начали появляться сообщения о ночных нападениях боевиков, вот лишь некоторые из них:
В Ингушетии совершено нападение на базу ОМОН. Подозреваемые задержаны
В Ингушетии обстрелян из минометов и гранатометов 503-й мотострелковый полк: пострадавших нет
В Ингушетии обстреляно здание администрации президента и УФСБ: 1 убит, 1 ранен
Объявленная властями в конце июля крупная антитеррористическая операция и даже ввод дополнительных сил в республику не смогли переломить ситуацию. На данный момент в Ингушетии, по официальным данным, размещено 2, 5 тыс. военнослужащих внутренних войск и несколько десятков единиц бронетехники, но активность боевиков только возрастает.
Если верить официальным данным (возможно заниженным) потери федеральных сил в таких боестолкновениях единичны - от 1 до 3 убитыми, несколько раненых. Потери нападающих примерно такие же, но зачастую боевикам удаётся скрыться раньше, чем федералы успевают перейти к организованному сопротивлению или организуют попытку преследования. Тем не менее, происходящее в республике не столь безобидно, как может показаться на первый взгляд.
Во-первых, очевидно, что, несмотря на усиление военного присутствия, дислоцированные здесь части по-прежнему охраняют лишь сами себя. В ходе ряда нападений боевиков (ингушский ОМОН, 503-й мотострелковый полк) милиционеры и военнослужащие уходили в глухую оборону, не пытаясь контратаковать противника. Становится ясно, что если сепаратисты предпримут очередную попытку захвата Назрани (как это уже было в 2004 г.) или даже Магаса (нынешней столицы республики), федеральные подразделения, размещённые за пределами этих населённых пунктов, окажутся блокированы в своих гарнизонах небольшими группами боевиков.
Во-вторых, практически ежедневные убийства сотрудников правоохранительных органов, сотрудников ФСБ, военных и гражданских представителей власти демонстрируют местному населению утрату контроля федеральным центром над ситуацией, что также не способствует усилению позиций России на Северном Кавказе.
ГРУЗИНСКИЙ ФАКТОР
Есть ещё один нюанс, который почему-то упускается из виду многими аналитиками при анализе ситуации на Кавказе. Как известно, в октябре 2008 г. в Грузии должны состояться парламентские и президентские выборы. Действующий глава государства М. Саакашвили не скрывает, что одной из целей его политики является возвращение утерянных территорий - Южной Осетии и Абхазии, в противном случае решением этой задачи займётся бывший министр обороны И. Окруашвили, уже заявивший о своём возвращении в политику в качестве оппозиционного лидера. Россия в 90-е гг. прошлого века внесла серьёзный вклад в победу тамошних сепаратистов над грузинской армией, впоследствии фактически превратив мятежные автономии в собственные протектораты (под прикрытием миротворческой миссии).
Налицо конфликт интересов. Что произойдёт, если грузинская армия перейдёт в наступление на Цхинвали или Сухуми? Россия окажет военную помощь самопровозглашённым Южной Осетии и Абхазии? В этом случае официальный Тбилиси может вступить в негласный военный союз с сепаратистами Северного Кавказа, предоставив им свою территорию под тыловые базы и в качестве плацдарма для нанесения ударов на пространстве от Сочи до Дагестана. Тем, кому такой сценарий кажется слишком фантастичным, напомню: прецедент уже создан, в 2000-2001 гг.чеченские боевики под командованием Р. Гелаева базировались в Грузии и даже приняли участие в локальных боестолкновениях с абхазскими вооружёнными формированиями, произошедших в Кодорском ущелье (октябрь 2001 г.).
Подведем итог вышесказанному. Политика России на Кавказе, проводимая за последние 8 лет, потерпела полное фиаско. Обеспечив фантастический карьерный взлёт отдельно взятому подполковнику ФСБ, она ещё больше ухудшила позиции России в кавказском регионе. Начавшись в Дагестане и Чечне, военные действия распространились на Ингушетию и Кабардино-Балкарию, а если эта тенденция сохранится, охватят и весь Северный Кавказ. Кроме того, продолжение со стороны Кремля лицемерной политики в отношении Грузии, выразившееся в поддержке осетинских и абхазских сепаратистов, способствует стремительной переориентации этой страны на США, что неизбежно ослабит влияние России в Закавказье.
В сложившейся ситуации у России есть лишь один выход - отказ от имперских амбиций, т.е. отказ от вооружённой поддержки сепаратистов в ближнем зарубежье, цивилизованный «развод» с теми территориями, удержание которых более не представляется возможным (сейчас это Чечня и Ингушетия, по мере ухудшения ситуации список может расшириться), и одновременная модернизация экономики, армии, общества, страны в целом. В противном случае потеря всего Северного Кавказа станет реальностью для России уже к середине следующего десятилетия, но никто не гарантирует, что на этом процесс «полураспада» страны будет завершён.
Олег Лукин
