В 2000 г. я вел колонку в «Вестях.ru». Там я придумал себе несколько «внутренних серий» – сквозных таких тем – и периодически к ним возвращался. Одна из них – «Праздники». Но про ноябрьские праздники написать не успел по причине разгона издания (Глебом Павловским руками Льва Бруни) – вот и надумал теперь «вернуть должок». Но у нас все так быстро меняется… Тогда бы речь, небось, пошла о превращении главного советского праздника в анемичный день «Примирения и согласия» (с непримиримыми и категорически несогласными коммунистами), над которым прежний праздник «Великого Октября» витает не то нависает этаким астральным телом; о двурушничестве ТВ, которое в прайм-тайм (или как оно там пишется) праздника как ни в чем не бывало гонит для народа доброе старое кино с апологетикой революции и большевиков, а по ночам радует либералов с бессонницей новоиспеченными страшилками про зверства чекистов; о вообще раскоряке национального сознания шла бы, небось, речь и той вони, что сопутствуют вливанию нового вина в старые мехи, до того долго хранившие вино не в том даже дело, что старое, а в том, что давно прокисшее…

       Но нынче на святом месте опять новый праздник. Чуточку только со сдвигом по времени – зато с иголочки новый, с бодрым названием: «День народного единства», которое – название - на этом месте с каждой его сменой все трудней запомнить, как слова гимна СССР–России. Тем не менее, данный праздник, полагаю, надолго.

         С одной стороны, он, как и годовщина Октября, а равно главные праздники почти всех стран, опирается на КОНКРЕТНОЕ И ПОБЕДИТЕЛЬНОЕ событие национальной истории: в данном случае на освобождение страны от польского гнета, начавшееся в эти осенние дни (не знаю только, по какому стилю и каким именно действием начавшееся, раньше, вроде, речь шла о призыве Минина к нижегородцам идти на Москву гнать оттуда ненавистных шляхтичей, а теперь по-разному пишут и по большей части без конкретной привязки, ну да не суть).

       Зато, с другой стороны, новая славная годовщина накрепко привязана к православному празднику Казанской иконы Божией Матери – на том основании, что одна из трех почитаемых икон этой матери поучаствовала в тех событиях. А тут уже налицо самобытность: праздничная смычка церкви и государства – даром, что они (пока) разделены – с опорой на СОБОРНОЕ ЕДИНЕНИЕ народа перед лицом агрессора и захватчика, а обязательным слагаемым такого единения подразумевается НЕНАВИСТЬ к ворогу. Иными словами, речь об опоре на базовые слагаемые бодрого самочувствия нынешней России, что питают, в числе прочих, ее чувства собственного достоинства, исключительности и величия.

       И правда, что это за морок такой был: «примирение и согласие»?! С какой стороны ни глянь – ерунда! И сама по себе затея не праздничная: не бодрит, а расслабляет и тоску наводит. К тому же означает – поскольку имелось в виду внутреннее примирение непримиримых – что-то вроде призывов к самим себе, вцепившимся друг другу в волосы: «давайте жить дружно!». А что это за такая русская идея? Русским разве духом пахнет она? Нет, американским! Да это просто происки американских империалистов с их мультикультурализмом и политкорректностью: суть призывы к мирному цивилизованному сосуществованию в одной стране разных, в том числе диаметральных, идеологий, точек зрения, убеждений; к свободе их высказывания призывы, и защите их законом (если их артикуляция закона не нарушает). А зачем нам этакое прекраснодушие? И как оно может быть в стране, где все позиции, включая самые близкие, всегда принципиально непримиримы, где каждая сила считает свою точку зрения единственно верной и, главное, единственной, имеющей право на существование? То есть все мыслят «генеральными линиями» и, по сути, согласны в том, что кто-то один должен победить, а после всех остальных раздавить, по меньшей мере, придавить – и это и есть, если отбросить политесную шелуху, алкаемое почти всеми состояние НАРОДНОГО ЕДИНСТВА в здешнем понимании и чувствовании.

       Вот его день и будет теперь нашим першим праздником; и будет он потакать этим представлениям, год за годом извлекая из исторической памяти славный прецедент единения заодно с очередной национальной претензией – в данном случае к недругу-поляку. Да, именно очередной. В застойные времена, когда, казалось, злоба переполняет все и всех вокруг (чисто бытовое наблюдение), врагами-недругами страны были империалисты и сионисты, зато в друзьях ходил весь соцлагерь (кроме временами Югославии и Китая) и изрядная часть «третьего мира», не говоря уже про не–разлей–водой дружбу «братских союзных республик». А теперь что? В друзьях остались Батька, Туркменбаши, Казахбаши да самые отвязанные арабы, да и те с оговорками. С другой стороны, почто нам друзья: они национального самочувствия не тешут и на национальную идею «соборного единения» не работают.

       Ну, еще те не враги, кто у нас оружие закупает, зато в тешущем и работающем качестве врагов нации и государства (это у нас синонимы) Россия потеряла разве израильских сионистов. Да и тут без проблем все можно обратно крутануть: было бы желание. Идиосинкразия к «империалистам» никуда не делась, точнее, вернулась после небольшого перерыва: судя как по настроениям «народа», так и по антизападной, в особенности антиамериканской, госпропаганде – иногда открытой, но подспудной – всегда. Плюс богатые приобретения недругов среди бывших друзей и даже братьев – вся Прибалтика, а теперь и «оранжевый пояс»: Латвия, Литва, Эстония, Украина, Грузия…  Чувствуете – враг нас опоясывает: окружает со всех сторон и грозит из-за всех границ. Вот и Польша пристроилась, соединив звеном в цепи недругов Прибалтику с Украиной. Интересно, на кого следующего окрысится Россия, когда опять захочет почувствовать себя комильфо – «празднично»?

       Интересно, но не важно, а важно, что так или иначе налицо все новые подпитки прогресса национального самочувствия в «правильном» направлении. Вот и новый праздник тоже туда же. Единственная преемственность с предыдущим праздником, затеянным в «страшные девяностые», в том, что сохраняется раскоряка. На сей раз даже школьные каникулы в одних школах по «старому стилю», а в других по новому – неделей раньше. Ну да это, скорее, недоразумение – нечаянная свобода: словом, пройдет. Куда более существенная и показательная «раскоряка», когда 4 ноября впервые празднуется победа над поляками в начале семнадцатого века, а 7 уже в который раз будет парад на Красной площади. Просто из деликатности его решено не называть парадом. Шествие такое просто будет коммунистов и ветеранов, но – ни-ни: не в честь годовщины Октября, упаси Боже! Будет оно В ЧЕСТЬ ШЕСТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТОЙ ГОДОВЩИНЫ ПАРАДА НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ СЕДЬМОГО НОЯБРЯ 1941 ГОДА (по случаю двадцать четвертой годовщины Великой Октябрьской Социалистической Революции).

       Что тут скажешь? То разве, что раскоряка сознания – тоже важная составляющая нынешнего национального самочувствия. Сначала ее активно формировала «двойная мораль» советской жизни, а после бурно питали пертурбации последних двадцати лет и витающие в воздухе флюиды постмодерна – вот государственная советская паранойя и обернулась нынешней государственной шизофренией. Вот все и получается, и отлично сочетается. Тем более парад – который не парад – по сути же в честь победы над немцем: еще то есть над одним врагом! А врагов, как мы уяснили, чем больше, тем лучше – не тот это, в общем, случай, чтобы масло предосудительно назвать масляным.

       Ну и ПОСТСКРИПТУМ: как бы специально, предметно и концентрированно подтверждая все вышесказанное, 4 ноября – в день и честь нового праздника – по центру Москвы с санкции ее властей и под защитой милиции от антифашистов прошла колонна фашистов в несколько тысяч человек. На марше скандировались лозунги типа «Россия – для русских, Москва – для москвичей!», а на митинге в числе прочего звучали требования пересмотреть вопрос о признании вины русских за расстрел польских офицеров в Катыни. Только я не понял, в каком смысле пересмотреть. Нет, что в смысле ОТКАЗА ОТ ВИНЫ, это понятно. Непонятно, в каком смысле отказа. Не то в смысле: «это все немцы (эсэсовцы), а мы (энкавэдэшники) ни причем, а на предъявленные документы, доказанные факты и принесенные Ельциным  извинения плевать», не то в смысле: «так им и надо» – в смысле «стрелять пленным полячишкам в затылок без суда и следствия». Ну да не суть: любой и оба смысла в данном контексте, мягко выражаясь, имеют законное право на существование...